Месяц спустя.

В моей руке билет до Денвера. Чем дальше – тем лучше. Я бы хотел вообще испариться, если бы была такая возможность. В аэропорту на меня странно смотрят полицейские и приемщики багажа. Я отвлекаюсь, не отвечая на вопросы. Я крайне растерян. Я крайне… У меня в глазах газеты, первые полосы с огромной фотографией окровавленного растерзанного тела. Они кричат, прямо в мой воспаленный мозг – «Ужасающая смерть молодой француженки!»,
«В Лондоне появился маньяк?», «Каролин Галлот была зверски убита в своем собственном доме». У меня начинают трястись руки.
- С Вами все в порядке? – интересуется девушка на паспортном контроле. Я растерянно киваю, сглатывая комок тошноты, от прокручиваемой в голове картины, прохожу по шаткой кишке подвесного трапа, сажусь в свое кресло и пытаюсь уснуть. У меня получается, но буквально не надолго. Мне снится кошмар. Сначала один:
Я спешу на работу, опаздывая и сокращая путь через небольшие мало освещенные переулки. Лишь обещанная Каролин полная луна давит на меня своим оранжевым диском. Такси поймать мне так и не удалось, и я решил, что пешком доберусь значительно быстрее. Проходя очередной дворик, я приостанавливаю быстрый шаг и, прислушиваясь, понимаю, что вот уже минут 10 слышу за своей спиной натужное сопение и тихий рык. Я останавливаюсь. Дыхание неровное, и воздух из легких вырывается наружу белесым паром. В тишине безмолвного пустого переулка я слышу два дыхания. Свое, и того, кто находится сзади. Резко обернувшись, я едва охнул, и пустился бежать. То, что я увидел у себя за спиной не поддавалось никакому описанию – огромная, покрытая лохматой сбившейся комьями шерстью, зверюга, около метра в холке, больше похожая на волка, чем на бешеную собаку, но слишком огромная. Волки такими не бывают. Без промедления, кинувшись за мной, зверь рывками сокращал расстояние. О чем я думал тогда? О ногах, которые почему-то стали ватными и плохо меня слушались. Когда во рту появился ржавый привкус крови, и сил уже бежать не было, я понял, что это конец. И что это чудище с огромными белыми клыками, покрытыми слизью слюны, капающей на пыльный асфальт, сожрет меня до самой последней косточки. Я не кричал, не звал на помощь – это было бесполезно. Голос пропал, а во рту пересохло, да и не услышал бы меня никто. Слух был необычайно обострен, я слушал каждое движение, сделанное зверем. Я почувствовал, как он оттолкнулся от земли, царапнув когтями асфальт, и его тело воспарило в прыжке. Все происходило будто в замедленной съемке. Толкнув мощными лапами меня в спину, он повалил меня на землю. Я почувствовал острую боль в плече. Боль разрываемой плоти. Яркая вспышка осветила переулок. В глазах все побелело, и лишь спустя мгновение я понял, что машина, завернувшая на эту Богом забытую улочку, спугнула зверя. Я тогда не понял, что это было. Я был напуган, и у меня болела поврежденная рука.
Сразу следом мне снится второй кошмар.
С той ночи прошел месяц. Если быть точным, 28 дней. До этого я не задумывался о прошедших днях и тем более их количестве, теперь я считаю их будто женщина, отмечающая в календаре менструальный цикл.
Рана, нанесенная мне зверем, быстро зажила и почти не причиняла неудобств, за исключением ощущения стянутой кожи в месте наложенных швов. Все были уверены, что на меня напала бешеная собака. Хотя я продолжал размышлять, что же это было на самом деле. Все мои первые попытки сказать, что это было нечто другое, не увенчались успехом. Лин была уверена, что это шок, и я преувеличиваю масштаб. К тому же существует такое количество пород собак, что я мог просто не узнать, приняв за огромное чудище.
Я оставил свои жалкие попытки убедить ее в обратном.
Мы гуляли с ней по маленьким улочкам, загребая носами туфель, опавшие пожелтевшие листья и радовались последнему, уже холодному, но все еще яркому солнцу.
К вечеру того дня у меня поднялась температура. Карол сделала предположение, что это все осеннее сезонное, напоила меня горячим чаем с малиной и, дав пару жаропонижающих таблеток, попыталась уложить спать. Тело ломало, а температура неумолимо ползла вверх.
У меня начинался бед, пот тек со лба градом, я несколько раз проваливался в сон, хотя больше уверен, что это был обморок.
Каролин предложила вызвать врача, но, посмотрев на часы, поняла, что это, возможно, будет сделать только утром. Дежурная аптека оставалась единственным спасением. Быстро одевшись, она поцеловала меня в горячий лоб, и я услышал обещание скоро вернуться и щелчки закрываемого замка. Больше я не слышал ничего. Я почувствовал, как мое тело дернулось в конвульсии, и провалился в липкое небытие.
Очнулся я в нескольких километрах в предместье Лондона. О том, что я именно в предместьях Лондона, я узнал многим позже. Меня окружали высокие деревья, я был гол, а на теле остались пятна засохшей крови. Осмотрев кожный покров, я понял, что это не моя кровь. Тогда чья? – задавал я себе вопрос. Я не понимал где я, что я здесь делаю и главное, как я сюда попал. Одолеваемый тревожными мыслями, я выбрался на ближайшее шоссе, где спустя минимум час я смог таки поймать машину. Несколько проехавших мимо автомобилистов просто шарахались при моем виде.
Остановившийся старый видавший виды, вольво, с приятным старичком за рулем, помчал меня обратно в город. Так как я не помнил, что со мной произошло, я счел возможным соврать, что на меня напали, обокрали, и я не помню, как тут очутился, что собственно единственное было правдой.
Очутившись рядом с домом, я понял, что пока меня не было, что-то произошло. Рядом со ступенями здания стояла карета скорой помощи, и несколько полицейских машин. Врачи вынесли из дверей носилки, на которых лежало нечто бесформенное, простынь, накрывавшая тело, была насквозь пропитана кровью.
Я содрогнулся от ужаса. Одетый лишь в плед, данный мне подвозившим меня мужчиной. Я стоял поодаль от развернувшейся картины. В голове отчаянно крутились мысли. Что произошло, как я оказался в лесу, за несколько километров от горда? Почему я был без одежды, и что произошло ночью? И почему у моего дома скорая? Каролин! – Зрачки моментально отреагировали на выброс адреналина, расширившись. Первым желанием было бросится домой, но разум скептически оценил обстоятельства и внешний вид. Я стоял раздираемый сомнениями и тревогой. Вскоре суета у дома закончилась, машины разъехались, а я все так же продолжал стоять и смотреть на входную дверь, через которую вынесли неизвестное тело. Интересно, кто бы это мог быть? Что-то мне подсказывает, что домой мне нельзя. Посмотрев на небо, я понял, что время совсем еще раннее, и я еще смогу застать Ральфа дома, прежде чем он уйдет на работу.
Ноги сами развернули меня в противоположную сторону от дома и понесли дворами, к дому моего друга. Я добрался до небольшого жилого квартала, обогнув небольшой дом, я чуть не столкнулся нос к носу с собачником, выгуливающим своего питомца. Я задержался. Подождав пока он скроется за очередным поворотом, лишь пес, потянув носом воздух, навострил уши и глухо зарычал. Мужчина дернул пса за поводок, и тот послушно засеменил за хозяином. Отдышавшись, я заскочил в подъезд, преодолев два пролета, я нажал на круглую черную кнопку звонка. Через несколько минут, послышалось, как проворачивается ключ в замке, и в дверной проем высунулась взлохмаченная голова Ральфа.

Он протер глаза тыльной стороной руки и уставился на меня. Сначала непонимающе, потом ошарашено.
- Ты? - удивился он, - что случилось? – друг пропустил меня в квартиру.
- Честно? Сам не понимаю. Дай мне чего-нибудь выпить, - я прошел в теплое помещение и только сейчас понял, что я продрог до костей.
- Виски подойдет? – донесся голос из за дверцы барного шкафа.
- Лучше яду… - пробурчал я, принимая стакан с мутно-бордовой жидкостью.
- Так что произошло? Может, ты мне все же расскажешь, почему ты вламываешься ко мне в 6 утра, в одном пледе!?
Да, действительно, я должен благодарить своего друга за сдержанность и терпение. Не задав ни одного лишнего вопроса, он впустил меня, и теперь спокойно смотрит, ожидая, пока я отвечу.
- Я не знаю, Ральф. Я очнулся сегодня совершенно голым в лесу, перепачканный грязью. Без одежды, денег и документов. Не понимая, где я нахожусь, я выбрался на ближайшее шоссе и приехал к дому. Ты бы знал, каких трудов мне стоило поймать попутку! Когда я очутился у дома, то увидел, как на носилках выносили чье-то окровавленное тело. Судя по бесформенному силуэту, там было просто месиво, – я поморщился и глотнул из стакана.
Ральф хмурился и сосредоточено смотрел в пол. Я продолжал.
- Находясь в не самом лучшем положении, я понял, что сунуться сейчас домой – это огрести кучу ненужных вопросов. Поэтому я пришел к тебе. Извини, можно я от тебя позвоню Каролин, она волнуется, наверное.
- Да конечно, где телефон ты знаешь, - задумчиво произнес Ральф.
Я нервно набрал знакомые цифры и буквально вжал телефон в ухо. Монотонные гудки разрезали тишину. Прошло несколько минут, пока длинные гудки не сменились короткими, что значило обрыв связи. Я с тревогой посмотрел на друга. Он так же внимательно и взволнованно на меня.
- Что не нравится мне все это, друг, - наконец произнес он. Знаешь, я тут подумал…

Я слышу контрольное: «…пристигните ремни, наш самолет совершает посадку. Добро пожаловать в Соединенные Штаты Америки». Эти спасительные слова вырывают меня из цепких лап кошмаров. Самолет приземляется, шумно складывая шасси, покрутился по полосе, подставляя солнцу свои сверкающие бока, подкатывается металлический трап, и я выхожу на залитое солнцем плато, по которому рассекают десятки таких же огромных железных птиц. Я спускаюсь по ступеням в свою новую жизнь. Я опускаюсь…

Продолжение следует...

будет=)))

* * *

Я менял штаты и города, убегая от того, от чего убегать было бессмысленно. Когда я, наконец, понял что со мной произошло, я испытал чудовищный ужас. Казалось, что все это кошмарный сон, если бы смерти не были реальны. Как правило, я узнавал о них на следующий же день. Лишь после третьего обращения, я понял, что я есть. Заметки о погибших преследовали меня, где бы я ни был. Будь то случайные люди, или же мало-мальски близкие мне, их неминуемо могла ждать гибель.
Лишь один раз я видел себя в зеркале в момент обращения. Оно настигло меня в ванной комнате за вечерним туалетом. Сквозь пелену затуманенного сознания, я видел, как ворочались хрящи под посеревшей кожей. Рот расширился, а подбородок сгладился, превращаясь в пасть. Жесткая колючая шерсть, будто разрывая кожу, покрыла все тело. Больше я ничего не помнил. До самого утра. Так было всегда.
Возвращаясь в квартиру, я неизменно находил осколки битых стекол и разрушенную мебель. А утром из газет знакомился со своими жертвами заново.

Частые переезды заставляли моих родителей думать, что я устроился на новую работу, и в постоянных командировках.
Ральфи звонил мне часто. Потом звонки стали реже, пока совсем не прекратились. Он так и не узнал, кому дал возможность улизнуть тогда из страны. С родителями разговоры так же вскоре сошли на нет. Я безумно тосковал по ним всем, но понимал, что так будет лучше, что в обратную жизнь мне дороги не было. Так я стал отшельником. Я не задерживался по долгу на одном месте, вскоре сменив разъездной образ жизни на более кочевнический и дикий. Я ни с кем не знакомился, не заводил близких связей и не привязывался больше чем к просто попутчику или собеседнику на один разговор, если таковые случались.
Имея все, я по роковой насмешке судьбы потерял все в одночасье. Мой зверь заставил меня отказаться от обычного образа жизни. Я ненавидел себя, я не знал, что с этим делать, я пытался запирать себя в квартире, удаляться дальше от города, но волк всегда находил себе жертву. Почему я не покончил с собой? Наверное, просто я трусил. Я стал нервным и раздражительным, особенно сильно это проявлялось ближе к полнолунию. Одна только мысль о том, что это повториться приводила меня в возбужденно-нервное состояние. О том, что моя психика покачнулась, я даже не сомневался.
Денвер – Солт-Лейк-Сити – Огден – Пакателло – Маунтин-Хом – Бойсе – Пендлтон – Портленд.
Я уходил к границе страны, Климат там, конечно, был не сахар, но меньшее количество людей меня вполне устраивало. Большие леса, горы и редкость поселений. Я одичал и жил в лесу. В те моменты, когда я набредал на какое-то поселение, меня принимали за сумасшедшего и старались держаться дальше. Через какое-то время, мне все же захотелось вернуться к прежнему образу жизни. Я остановился в мотеле, купив по дороге новую чистую одежду. В маленькой душевой, грязно голубого цвета с тусклым светом одной лампы на 40 ватт, я вымылся и выбрился. Хозяйке гостиницы свой внешний вид я объяснил необузданной любовью к туризму. Кажется, она мне поверила. Две недели я жил жизнью обычного человека. Нормального человека. Но за 10 дней до окончания лунного цикла, я покидал свои пожидки в рюкзак и ушел в леса. Это дало мне возможность уйти достаточно далеко, дабы не навредить жителям городка. Я спал по три-четыре часа, что бы потом возобновить путь.
Но я ошибся. Будучи уверенным, что двигаюсь в глубь лесов, я потерял ориентир и оказался слишком близко к небольшому штату на севере США. Преодолев за период полнолуния добрую сотню километров, я оказался у океана. Совершенно обессиленный я вышел на скалистую местность. Деревья расступались открывая взору удивительную картину дикой, почти неприрученной природы. Такой же необузданной и опасной как зверь внутри меня.
Небо было задернуто плотной пеленой облаков, наполненных влагой и от этого казавшихся тяжелыми и неповоротливыми.
Океан свирепствовал. Я стоял на вершине скалы, одолеваемый порывами холодного влажного ветра, рвавшего на мне и без того изорванную одежду.
Я осмотрелся. Побережье тянулось на многие мили. Среди верхушек деревьев я увидел разноцветные крыши домиков. Ну что ж, это место станет моим пристанищем на ближайшие несколько недель.

Продолжение следует...

=)))

* * *

Прошло несколько дней моего пребывания в резервации. Отношение людей было как всегда совершенно разным: Хозяин гостиницы, пожилой квилет относился ко мне вполне благосклонно, мы проводили иногда вечера за крепким чаем и разговорами. У него была совершенно очаровательная жена – маленькая старушка с серебряными косами поседевших волос и темными , не потускневшими глазами, цвета жженого кофе;
Сэм Адли вел себя почему-то очень насторожено, хотя и я за ним наблюдал некоторые необычные вещи. Как то например, что круг его общения состоял из молодых, довольно крепких ребят, крупного телосложения и абсолютно разного возраста. Брат Леи тоже был с ними. Я понимал, что отнюдь не городская жизнь накладывала на них такой отпечаток, но почему-то другие индейцы казались мне не такими грозными. А они именно вызывали опасение, и если бы я не знал, что Адли местный коп, то я, пожалуй, решил, что они местная банда.
Я часто видел с ними Лею. Она удивленно, порой испуганно смотрела на меня, но после того раза я близко с ней не встречался.
Что-то странное происходило здесь, но что я не мог понять. До полнолуния оставалось еще три недели.
Я старался не обращать на это внимание. Планируя свое дальнейшее путешествие, я просто наслаждался красотами этого края. Погода почти всегда была не на высоте, но от этого было даже как-то спокойнее. Наблюдать за жизнерадостными людьми в центре города, живущими полной жизнью под яркими лучами вечно счастливого солнца, в последнее время не доставляло мне удовольствие.
Здесь было все по-другому. Менее избалованные и привыкшие к жесткому климату своих земель, они были более сплоченными. Меня поражало то, как они помогали друг другу, были внимательней. В насыщенных изысками современных городах этого уже не увидишь.
Я почти влюбился в этих людей. Прогуливаясь по серому влажному побережью, я думал, почему я больше не могу принадлежать этой жизни. За спиной, уносимый ветром, я услышал чей-то голос. Обернувшись, я увидел лишь дерущихся за добычу чаек.
- Они ведут борьбу за выживание. Красивые белые птицы морей дерутся за выкинутую на берег дохлую рыбу. Прекрасное всегда соседствует с отвратительным. – обернувшись я увидел Лею.
- Человек мало отличается от животных., - ответил я, смотря в ее глубокие, дурманящие разум, глаза, - мы так же и прекрасны и порой отвратительны.
- Да, у каждого есть вторая сторона. Как у медали. Без этого нельзя, - ответила грустно она, будто задумавшись о чем-то своем.
- Вопрос лишь в том, готовы ли мы с ней жить, и принимаем ли мы ее. Ибо если не принимаем – то это вечная борьба. Борьба с самим собой, - девушка вскинула глаза, прищурившись, внимательно посмотрела и будто что-то хотела спросить. Но, отвернувшись, не сказала не слова. Она зашагала вдоль берега, погружаясь подошвой коротеньких сапожек в мокрый песок. Я последовал за ней. Мы шли, разговаривая, изредка заглушаемые грохотом ударяющихся о скалы волн. Это заставляло нас идти ближе, буквально касаясь друг друга. Ветер трепал ее волосы, играя ими. Я любовался.
- Почему твои друзья так странно на меня смотрят? – наконец задал я мучавший меня вопрос.
- Ты чужак, они на всех так странно смотрят, - пожала плечами она.
- У вас так не любят белых?
- Не то что бы. Просто, ты другой. Понимаешь?- она повернулась ко мне и внимательно посмотрела в мои глаза. Что она там искала известно одному богу.
- Понимаю, - ответил я, вздохнув, и подумал совершенно о другом различии, - а ты? Для тебя я тоже странный чужак, пришедший в ваш спокойный замкнутый мир?
- И, да и нет. Есть в тебе что-то необычное, какая-то загадка. Смешно звучит, наверное, -  опустив глаза, сказала она, мы пошли дальше.
- В каждом есть загадка. Хотя нет, не в каждом. Есть те, в ком ничего нет, кроме органов. В тебе есть загадка. Это даже пугает. Наверное, это ваша резервация со своими легендами наводит такой таинственности.
- Ты про наши легенды? Да, они кажутся сказками, - девушка замолчала. Сквозь тяжелые свинцовые облака на мгновение показалось солнце. Его острые как пики лучи устремились вниз, пронзая зеленую шапку хвойного леса.
Я поймал ее, на удивление, теплую ладонь. Она не стала высвобождать своих пальцев. Из под нависших волос я видел как она едва заметно улыбнулась. Я улыбнулся тоже.

Продолжение следует...

Будет)

как вы единодушны))))) спасибо, волки мои)

мм, логично) и не прикапаешься ;)

и дальше ;)

* * *

-Стюарт, - ее голос казался напряженным. Она вообще в последние дни вела себя неестественно нервно. Я поднял на нее глаза, она свои отвела в этот момент, уставившись куда-то в стену.
- Да, Леа? – мы сидели в номере гостиницы. Девушка, поджав ноги, утопала в подушках. Обхватив колени изящными смуглыми руками, она теребила пальцы.
- Я… мне… так тревожно. В лесах нашли еще одно тело, - слова неуверенно срывались с ее губ.
- Да, мне это тоже не нравится, - я почувствовал, как глаза мои стало жечь, а кровь прилила к щекам, зажгя их болезненным румянцем.. До полнолуния оставалось два дня.
Собрав на следующий день вещи, я добрался до Форкса, а оттуда поймал машину до Порт Энджелеса.
Остановившись в небольшой гостинице, я бросил вещи в угол, зная, что они мне не пригодятся в моей мнимой командировке. Меня обуял страх и какое-то нехорошее предчувствие. Часы безжалостно шли вперед, напоминая о неминуемом.

Вырывая меня из зыбкого небытия, слух уловил несколько мужских голосов и один женский. Они о чем-то жарко спорили.
- Нет, ты не можешь! – чуть ли не кричала женщина.
- Нам не остается ничего другого! Он опасен! – спокойно убеждал ее мужской голос.
- Мы же не звери, что бы убить его вот так! – срывающийся на рыдания, ее голос казался мне безумно знакомым.
- А скольких убил он!? Ты понимаешь, что его невозможно контролировать. Нам не остается ничего другого, - в этот момент я открыл глаза. В метре от меня стоял Сэм Адли со своими ребятами, которые удерживали Лею, что бы та держала от меня подальше. Лежа в куче сырой листвы, я едва мог пошевелить конечностями. Тело затекло, мышцы заиндевели и онемели. Я почти не чувствовал кончиков пальцев. Откликнувшись на мои тщетные попытки подняться, несколько пар темных глаз обратились ко мне. Все они смотрели с ненавистью и злостью. И лишь она смотрела на меня со страхом и какой-то непонятной мольбой.
Мне показалось, что я снова потерял сознание. Чьи-то сильные руки подняли меня, болезненно встряхнув, и поволокли по земле.
Было раннее утро и в резервации нам не попалось по пути никого, к тому же банда Сэма вела меня какими-то мало проходимыми тропами позади домов.
Бросив меня в пропахший сыростью и землей чулан, они задвинули засов, и я мог лишь различать их тени, мельтешившие в тонких прорезях дверного проема.
Думать, что я сбегу было глупо. От части, я даже хотел этой неминуемой расправы, ведь покончить с собой я попросту трусил. Время потянулось еще мучительней и дольше.

- Нет! – кричала Леа, охрипшим голосом. После того как стая наткнулась на Стюарта, застав момент его превращения в человека, она каждую минуту боролась за его жизнь. В ее голове не могло уложиться, как он, такой нежный и добрый, мог оказаться жутким чудовищем, опаснее хладных.
- Леа, мы убьем его, не смотря ни на что, и ты понимаешь это. Так ты лишь даешь ему возможность сбежать, а этого допустит нельзя. У нас каждая минута на счету.
- Но он не такой! – возмущалась девушка.
- 28 дней да, а остальные три он животное. Смертельно опасное и не понимающее ничего кроме убийства.
- Сэм, пожалуйста, ты не можешь! – почти умоляла юношу квилетка, ее тело конвульсивно вздрагивало в рыданиях. Сет приобняв ее, стоял рядом, поглаживая по спине и пытаясь успокоить. Он не смотрел ни на нее, ни на Сэма. Понимая боль сестры и правоту вожака.
- Прости… - тихо произнес Адли и вышел, оставив Клирвотеров одних.

Продолжение следует...