Название:
1. Часть первая: Последние лепестки роз
2. Часть вторая: Туман
3. Часть третья: Холодная чашка кофе
Автор: Аро Вольтури
Бета: Джаспер Хейл
Статус: В работе
Рейтинг: PG - 13

Глава 5: Обратный отсчет.

Какая грязь, какая власть и как приятно в эту грязь упасть! Послать к чертям манеры и контроль, сорвать все маски и быть просто собой…

Эдвард Каллен

Бесконечное стремление быть ближе и ощущать жар чьего-то дыхания. Словно затащили в печь при обжигающем холоде: так быстро, близко, больно. Резкий переход температуры, чтобы не погибнуть. Нарушая все правила. Почему нельзя оставаться на середине, ведь и там и там стоит старушка смерть, с безразличным взглядом рубящая на кусочки.
Я не чувствовал своего тела, оно находилось где-то в стороне, а я был лишь слепым фантомом, ощущал боль в груди, продолжая теряться в страсти.
«С кем я? Зачем я тут?»
Шорох шелковых простынь, скрип ветра сквозь дверь и тихий шепот:
- Сегодня будет конец.
Не понимая смысла, я летел в бездну, и, разбиваясь о каменный пол, услышал дикий рык, словно кто-то попытался вырваться из этого сосущего мысли ада. Это крик полный боли и отчаяния.
Смерть?

***
Не вынося больше этой темноты, я открыл глаза. Передо мной, на четвереньках сидела Рената, крутя как обруч ожерелье, которое когда-то Аро подарил Белле. После того, как подрастающая Ренесми потеряла к нему интерес, оно без дела осталось лежать в углу спальни, покрываясь пылью.
- Знаешь, всегда мечтала отомстить вам. Вы принесли столько боли клану, и мне в частности. Ты и эта твоя Белла.
Имя моей любимой она произнесла так, будто выплюнула изо рта что-то мерзкое и противное.
- Жаль немного, что мы ее больше не увидим. Но что не сделаешь ради любви. Прощай, вдовец, - ухмыльнувшись, сказала она, и, засунув ожерелье в кармашек легкого летнего платья, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Ее мысли витали уже где-то рядом с Аро, где она будет хвастаться изящно выполненным заданием.
Постепенно, с каждой секундой ненужных вдохов и выдохов, я попытался сформировать мозаику ее слов. И каждый паззл, словно ножом в сердце, вставал на свое законное место.
Выбежав на улицу, я продолжал молиться всем богам, чтобы не произошло того, чего я всю свою настоящую жизнь боялся. Чтобы небо, вечно затянутое тучами, не было жестоким к нашим мертвым душам. А грязный дождь, что тек по моим щекам словно слезы, плакал не потому, что погасло его единственное солнце в этом маленьком мире разрухи.
В поле моего зрения догорал всего один костер, и он словно целый дом моих надежд, любви, веры черным дымом уносился прочь.
Мой нюх ощущал аромат Беллы, но он был повсюду, как и крики, что сохранились в моем сознании. Ярые, полные ненависти и плачущей мольбы. Просьба о том, что хочется жить, ощущать воздух, ветер, дождь…
Мысли нападающих до сих пор как эхо продолжали носиться по поляне в поисках успокоения.
Нападение со спины – признак слабости.
Растерзанное горло – признак страха.
Каждый укус бил меня сильным зарядом тока. Я даже попытался кричать, но голос будто пропал. Я хотел упасть, но ноги, словно камни, не желали сгибаться в коленях.
Последний выдох костра, погасившего солнце, переселился в мою душу и разгорелся там с новой силой. Яркое пламя сжигало, с гордостью показывая мне то, что это именно оно причина моей дикой боли.
«Ты слабый. Всегда был слабым,» - пронеслось в моей голове.
Холодный мокрый ветер бил по щекам так, словно меня колотили изо всех сил. И я падал. Падал мысленно. Неизвестно куда, но разбивая колени о грязь под моими ногами. Капли тут же устремились вверх, застилая глаза. Но даже сейчас, костер был ярко виден сквозь пелену. Огонь, что уничтожил смысл моего существования.
- Белла! – в истерике кричал я, разбивая землю кулаками и упав на нее, сжимаясь в клубок, в надежде не рассыпаться. Все еще пытался дышать ненужным, противным до дрожи кислородом. Все еще пытался жить. А для чего, если нет ни души, ни смысла, ни самой жизни как таковой? Я просто иллюзия того, что могло бы быть. Того, что уже никогда не будет, если я не поднимусь.
Стеклянная ваза упала со стола, и разбилась. Равно как и мои принципы и амбиции. Отразив лунный свет, лишь изредка проникающий сквозь пленку жизни. Он уже никогда не найдет тут тепла и любви. Ведь здесь лишь разрушенный город завядших тюльпанов цвета крови. Даже робкий луч покинул мое царство тьмы, чувствуя, как пауки страха обволакивают все в кокон своего царства.
- Папа?
Я резко повернул голову, навстречу такому знакомому голосу. Ренесми. А за ней - моя семья. Они резко остановились на краю поляны, словно ощущая четкую границу, которую нельзя переступать. Ведь по ней до сих пор, по кругу, ходила смерть, размахивая окровавленной косой.
- Эдвард? Что произошло? – голос Карлайла, словно ножом по стеклу, раздался у меня в сознании. Их мысли в одно мгновение смешались с мыслями убийцы, отчего грань между «я», «друзья» и «враги» размылась. И мне захотелось броситься на свою семью. Терзать, убивать, мучить, до тех пор, пока не пройдет эта жажда мести, обжигающее все мои органы.
И у каждого их них, в голове, было это имя. Белла.
Их мысли били по мне непрерывным потоком, смывая со спасительного уступа. Они не давали шанса выжить, потому что ухватиться было не за что, разве что за струи воды, проскальзывавшие сквозь пальцы.
- Эдвард. Папа. Эдвард.
Сколько сейчас существовало в мире бессмысленных слов, которые ничем не могли помочь. Зачем они возводили горы соли?
- Эдвард, успокойся, - тихим шагом ко мне подошел Джаспер, протягивая руку вперед. Я безразлично смотрел на костер, разносящий прах по округе.
Бесконечная боль ударила в область сердца. И пустота поселилась на уровне глаз.

Джаспер Хейл

Штык винтовки противника вошел в мою грудь. Я упал с лошади и еще какое-то время, с ногой в стремени, меня протащило по полю. Земля забилась под одежду, забиваясь в разодранную до крови спину. Не успел я освободиться, как к моей шее уже был приставлен все тот же штык. На миг мне показалось, что горло уже проткнуто сталью, но это просто пыль забилась в легкие, мешая мне вдохнуть. Противник молча убрал металл от артерии, что потрясло меня еще больше. То, что я был до сих пор жив, назвать случайностью нельзя было даже с очень большой натяжкой. За эти секунды он мог с легкостью превратить меня в швейцарский сыр, но почему-то не сделал этого.
Я медленно приподнялся на локтях и взглянул на лицо стоящего передо мной мужчины. Из его глаз медленно стекали алые капли крови, и смешивались с кровью, что сочилась из его губ. А на них застыл беззвучный смех. И крик, словно призрак, отражался в постепенно пустеющих глазах.
Тело прямо у меня на глазах, упало назад, и штык, последовавший за хозяином, оставил на моей ключице небольшую царапину.
Как только мертвец повалился на землю, я увидел удаляющуюся вдаль женскую фигуру. Она была настолько изящна, что у меня даже перехватило дыхание. Но больше всего меня поразило то, что вся одежда на этой женщине висела лохмотьями, а сквозь них просвечивало бледное тело, полностью испещренное свежими кровавыми рубцами.
Я хотел было крикнуть «постой», но откуда-то сбоку послышался крик. Я узнал бы голос Алекса среди тысяч похожих, потому что он был моим лучшим другом.
И сейчас он кричал своему полку отступать. Я побежал в сторону его голоса и в шоке остановился возле обезумевшего коня, который, разбушевавшись, топтал солдата, вдавливая его в землю, раз за разом ломая кости.
Алекс стоял чуть поодаль, пытаясь успокоить своего коня и отгоняя солдат, пытавшихся ему помочь.
- Отступайте! – кричал он, безуспешно пытаясь поймать вырвавшуюся из его рук уздечку.
Вокруг него, был ровный круг, за который никто не решался ступать. В сантиметрах друг от друга лежали трупы, словно синхронно упавшие по четко вычерченной линии. Их тела постепенно серели, а из разодранных глоток струилась кровь, постепенно впитываясь в землю.
А рядом бесились другие жеребцы. Они вырывались и убегали вдаль, сбивая и втаптывая в землю попадавшихся им на пути солдат. Не успел я подскочить к другу, как он, сбитый своим верным конем, замертво упал на землю. Освободившийся жеребец громко заржал, вырвался из мертвых рук Алекса и, напоследок пройдясь по его телу ломая ребра, умчался прочь, вслед за другими.Волна боли, поглотившая меня, буквально вырывала из головы все новые и новые моменты старой жизни. Все то, что я так упорно пытался забыть после своего обращения. Те времена несли за собой невероятно длинную вереницу смертей, слишком много застывшей крови.
Я подвел друга не раз спасавшего мне жизнь. Стоял рядом и не успел его спасти. А потом я предал его второй раз, превратившись в того, кто послужил косвенной причиной его смерти. Все это я постарался забыть. Снять с себя это неподъемное бремя вины. Вначале попытавшись полюбить Марию и стать ее самым сильным орудием убийства. И когда это не помогло, я ушел, предпочтя сходить с ума в одиночестве. Но потом появилась Элис. Мой единственный лучик солнца в кромешной тьме. Она помогла мне забыть. Но сейчас, пустой, словно стеклянный, взгляд Эдварда, напомнил мне о былом. И прошлое лавиной скатилось на меня, придавив своим многотонным весом. Я вновь почувствовал себя предателем, потому что все, что я сейчас мог поделать, так это просто стоять и смотреть, как брат с надеждой в янтарных глазах выискивает любое доказательство того, что Белла жива, но найти не может. Тогда, в битве, я тоже беспомощно стоял поодаль, в глупой надежде, что все это не правда. Что Алекс сейчас с улыбкой на губах подымется с сырой земли и поведет свой отряд дальше. В бой. До победного конца. Вперед. Не оглядываясь. Глупо. Как глупо.
А пустой взгляд Эдварда сквозь окно бил, словно электрический ток. Беспощадно. Не оставляя времени вдохнуть или выдохнуть. Просто бил. Да так, что все внутри сгорало дотла, и оставался лишь пепел. В напоминание, что здесь когда-то была жизнь. Хотя этой жизни не было вовсе. Она закончилась тогда. На том поле. Над телом Алекса..
За окном по свинцовому небу проплывали мертвые тучи, похожие на едкий дым от сигарет, а мне казалось, что это просто пепел уносился прочь, чтобы найти успокоение, которое никто не подарит. Что мог сделать тот, кто давным-давно продал свою душу, взамен на вечность и любовь?
Но разве это сейчас имело значение? Да и вообще, хоть в чем-то был смысл?
Все еще не сводя глаз с Эдварда, я прислушался к голосам за стеной. В соседней комнате кто-то пытался кричать, беспомощно отбивая неуловимый ритм по стене. Но даже это ничуть не помогало. Лучше не становилось. И Ренесми просто глотала немые слезы.
Я чувствовал боль со всех сторон. Весь дом словно плыл перед глазами, а стены лживо окрашивались в красный цвет. И я ошибочно пытался успокоить всех сразу. Но атмосфера потери была сильнее. И все что мне оставалось, так это отдать их в руки уныния.
«Они сдались. А солдат не должен думать о смерти. Ее слишком много, чтобы скорбеть о каждом ушедшем…» - пытаясь успокоить самого себя, шептал я. Раз за разом. Но немой крик стоял в горле. И хотелось разорвать шею, чтобы он наконец вырвался на волю.
Я видел, как Эдвард вздрагивал при любом движении. Словно ожидая, что вот-вот Белла откроет входную дверь, улыбнется, и скажет: «Шутка. Милая невинная шутка».
И не только я понимал, что этого не будет. Но вместе со всеми просто не переставал ждать. Глупо и наивно.
Секунды складывались в минуты. Минуты разлетались на часы. А часы только беспощадно разрезали сознание, словно подвальных крыс впуская туда сомнения, боль и немые крики.
Мне даже начало казаться, что Белла ходит около нас, кричит, что она жива, что вот она тут, совсем рядом, но не может докричаться. И это сводило меня с ума, ровно как и взгляд брата.
Небо постепенно стало чернеть, заливая серые облака как растекающийся по воде мазут. Ветер, единственно живой в этом лесу, стал буйнее, разбрасывая по земле поблекшие прошлогодние листья и пригибая деревья. А где-то вдалеке, изредка, молнии–одиночки разрезали реальность, сопровождая представление раскатами грома.
Дождь, капля за каплей усиливался, грозя сорваться и стать безумным ливнем.
- Джаспер? - я вздрогнул. У меня совсем выпало из памяти, что рядом со мной, положив голову мне на колени, лежала Элис. Ее взгляд был так же устремлен на Эдварда. Изредка жидкий мед в ее глазах становился льдом, и словно смотрел сквозь, не видя ничего даже на расстоянии ресниц.
- Да? – осторожно спросил я, пытаясь успокоить себя и унять дрожь в голосе. Боясь, что лишняя боль может убить Элис.
- Как думаешь, он сможет оправиться?
Она поморщилась и закусила нижнюю губу.
- Ты должна знать это лучше меня, - все, что смог сказать я. Даже когда мы уехали из Форкса, я не представлял нашу жизнь без Беллы.
- Я не знаю, – после долго молчания ответила Элис. На миг в ее лице что-то изменилось, но не успел я спросить что случилось, как на лице застыло спокойствие. Отчаяние исчезло за мраморной маской.
«Солдат не жалеет. Солдат всегда идет вперед», – повторял я себе, то ли убаюкивая боль, то ли пытаясь разбудить гнев.
На лестнице послышались быстрые шаги. Кто-то бежал вниз по ступенькам, не боясь спотыкнуться, и через пару секунд, перед нами стояла Рене. Ее волосы, как солома растрепались в разные стороны, под глазами виднелись темные впадины от недосыпания. В глазах все еще блестели слезы.
Кажется, она долго плакала…
Если мы скажем ей правду, она просто не выдержит. Вначале Чарли. А теперь и Белла. Она просто не переживет смерти дочери.
- Фил, сказал, что слышал крики, – взволнованно сказала она, смотря то на меня, то на Эдварда, и лишь изредка поглядывая на Элис. – Он сказал, что кричала Белла.
Вот этого я опасался больше всего. Фил все слышал, а как только Рене проснулась, он тут же рассказал ей. Единственное, что утешало, так это то, что Фил вряд ли видел проигранную битву, потому что она произошла за рекой. Иначе пришлось объяснять значительно большее.
- Где Белла? – обхватив себя руками, будто замерзнув, спросила Рене, пристально смотря в мои глаза, и пытаясь найти в них ответ. Но там было лишь отчаяние. На меня навалилось слишком много. Боль, воспоминания, чувство вины и невозможность помочь. Все это тянуло меня вниз, на дно огромного пруда, в котором вместо воды была человеческая кровь и души тех, чьи жизни я забрал в свою копилку.
- Она уехала, – спокойно ответил я, всеми своими силами пытаясь успокоить Рене. Я чувствовал, как в ней загорается искорка недоверия.
- Куда?
- У нее появилась срочная работа на Аляске, ей пришлось вернуться, – я выдумывал на ходу, все еще пытаясь повлиять на Рене остатками своей былой силы. Постепенно морщинка между ее бровями исчезла, и лицо смягчилось.
- Тогда почему Эдвард не поехал с ней? – она посмотрела на моего брата, но тот отчужденно продолжал смотреть в окно. С его стороны, уступив место гневу и отчаянию, лился нескончаемый поток апатии.
- Они поссорились.
В глазах Эдварда на миг отразилась злость. Но тут же пропала. Словно бабочка, пролетевшая над пламенем и сгоревшая в нем. Крылья истлели, тельце превратилось в прах.
- Но разве работа не могла подождать? Все-таки похороны… - неуверенно, словно пытаясь выбрать нужные слова, спросила Рене, продираясь сквозь дырявую сеть, сплетенного вокруг нее спокойствия.
Все мои силы ушли, чтобы успокоить Эдварда. Остался лишь малая доля, которую я отчаянно пытался истратить на помощь Рене. Я не мог всплыть. Камень, привязанный к шее стал еще тяжелее.
- Нет. Это срочно. Нельзя же жить прошлым. Впереди будущее, – жестко, но сейчас я уже не мог по-другому. Необходимо было срочно закончить разговор, иначе я не смог бы хоть как-то поддерживать брата.
Рене согласно кивнула и, развернувшись, направилась обратно в комнату, где ее все еще дожидался Фил.
Как только она скрылась за поворотом, в гостиную вошла Ренесми.
За ней медленно появились остальные. Сейчас они как никогда напоминали живых мертвецов. Глядя на них, я подумал, что вряд ли выгляжу лучше.
Все еще вытирая слезы, Несси подошла к Эдварду и упала рядом с ним на колени.