"Один"
или "Интервью с вампиром"

Он сидел на диване в гостиной. Не двигаясь. Глядя в никуда. Абсолютно опустошенный. Он просидел так несколько часов, а может быть, и дней.
Сегодня был его последний день на работе . Он не хотел исчезать просто так. Он не хотел, чтобы кто-то зря волновался или хуже того – искал его. Он хотел поставить точку в своей истории. Чтобы все было четко и определено. Чтобы всё было кончено.
Сейчас он пойдет на работу и отработает этот день. Он сделает все, как должен.
Он не закроет за собой дверь, чтобы в этом опустевшем доме поселился ветер, холодный и свободный, для которого нет никаких пределов и преград, никаких границ. Ветер, который неуловим, который волен. Он будет жить здесь. Он будет рассказывать пустым комнатам свои неслышные сказки. Он будет единственным, кто станет жить здесь. Будет хлопать дверьми, разбрасывать бумагу. Распространять ещё большее опустошение. Да, только ему теперь тут место.
Эдвард, пожалуйста, ради всего святого, ради всех вас, если ты знаешь – сохрани мою тайну…
Он поднялся, чтобы переодеться. Потому что так было нужно.
Из зеркала на него глянули два тлеющих уголька – лишь остатки бушевавшего пламени…
Ненависть отбросила столик под зеркалом к стене… Он разлетелся в щепки. Пространство вокруг наполнилось тяжелой серой пылью разбитой стены.
Он смотрел на врага перед собой сквозь туман. Как же он его ненавидел. Как бы он хотел убить его прямо сейчас. Это так похоже на кошмар. На страшный сон. Но это был не сон. И враг был слишком хитер и силен, чтобы сражаться с ним. Он уже победил. Он стал им самим.
Как бы он хотел просто исчезнуть. Никогда не существовать. Стереться из памяти всех. Кто знал его. Будто его никогда не было. Они никогда не знали его. Никогда. Всё было просто стерто. Нет, этого и не было вовсе… Никогда…
Никогда, - повторял он про себя, - Никогда…
Он автоматически и безропотно выполнял всё, что должен был.
Впереди не было ничего. Даже густого мрачного тумана – будущее больше не существовало. Только прошлое и настоящее. Но оно перечеркнуто, а прошлого, ведь, и не было… Да, именно так.
Не печалься, призрак, ведь тебя нет. Тебя никогда не существовало. И никто не виноват в этом. Просто так должно быть. Вот и все…
Не печалься, ты не будешь один – тебе положит руку на плечо одиночество, пустота обнимет тебя, вечность заглянет в твои глаза…
Ты сё сделал правильно. Ты правильно поступил, что отпустил своего ангела-хранителя. Она должна быть свободна. Пусть её тихие серые крылья шуршат в небе, пусть она опускается на снег крышах других домов, обнимает свои колени… Пусть её крылья будут невредимы.
Пусть она заберет собой все, что так дорого тебе.
Так должно быть.
Не протягивай руки им вслед. За теми, кто уходит, не тянут руки.
Не смотри вслед подслеповато.
Не хмурься в агонии – ты не заплачешь. Ты закричишь – а никто не услышит. Тебя просто больше нет.
Нет тебя, значит, нет твоей боли.
Потерпи – скоро все закончится. Немного осталось. Я уж не знаю, как…но мы что-нибудь придумаем…
А сейчас – опусти руки и не стой на пороге. Ты ничего не увидишь. Ничего не изменится.
Пусть закроются отныне и навсегда двери, ведущие к ней. Пусть она будет невредима. Пусть место, которое принадлежало ему в её сердце, схлопнется, как черная дыра, не оставляя даже пустоты. Пусть эта рана заживет мгновенно, не ни рубцов, ни шрамов, будто её никогда не было.
Да! Никогда и не было… Да!...
Меня не просто нет – меня не было…
Ах, если бы меня на самом деле не было…
У вампиров может быть истерика? В медицинском смысле слова?
Что, уже не до любопытства?
Я не понимаю людей, которые убивают себя, потому, что им плохо. Они придумывают, как убить себя, они пишут записки, они планируют, они выбирают время. Это неправда. Когда тебе плохо, ты даже не можешь пошевелить пальцами…тебе настолько безразлично… У тебя нет сил заставить себя подняться и убить себя…
Когда тебе плохо, ты настолько безразличен себе, что ты даже не хочешь убить себя.
И всё же я завидую людям. Они могут уничтожить себя.
Когда тебе плохо – ты в коме. Ты не чувствуешь ничего. Даже боли. Ты сам становишься болью. Она становится материей, из которой соткано все твое существование. Она как никогда тупая, давящая и, что самое страшное – совершенно естественная. Она стала тобой. А от себя невозможно избавиться.
Давай же, просыпайся. Просыпайся… Ну!.. Проснись. Только, пожалуйста, проснись. Давай, проснись – и этот кошмар закончится. – это было так наивно, беспомощно, растерянно… Он опустился на пол полуразрушенной гостиной, схватил себя за волосы, впился пальцами в кожу головы, обхватил колени, пытаясь найти какое-то положение, спасение, защиту, будто это сможет помочь. Он сидел, обхватив колени, и раскачивался, как сумасшедший…
Во внезапном порыве он вскочил. Ему хотелось разбить что-нибудь, закричать диким, нечеловеческим голосом, голосом того, что поселилось у него внутри. Но он остановился. Он растерянно и испуганно смотрел вокруг, будто только что родившись на свет. Он схватился за голову и застонал… Беспомощно. Безвыходно.
Он хотел один встретить открытие газет. Шок. Гнев. Ненависть. Ужас. Кару Волтури. Он не видел другого выхода. Слишком внезапно. Слишком стремительно. Неотвратимо.
Он сидел за столом в своем кабинете. В последний раз. Но он этого не осознавал. Он не осознавал ничего. Он не заметил взглядов, встревоженных и несчастных, не услышал шепот в спину. Будто это и не с ним происходило. Будто его там и не было. Будто все, что окружало его, не имело к нему никакого отношения.
Что мог натворить этот казавшийся идеальным человек, что заставило его жену столь поспешно и внезапно бежать от него, забрав детей. Будто он был опасен. Будто он был чудовищем…
Усмешки, волнение, боль, тревога, надежда, праздное любопытство – все прошло мимо.
Он сидел за столом, как каменная белоснежная статуя. Он не моргал и, казалось, не дышал. Он смотрел в одну точку на стене.
Но этого никто не видел.
Даже что-то, звенящее внутри, замолчало. Возможно, навсегда.
Стук. Голос. Доктор Каллен, вас хочет видеть одна женщина…
Он почему-то встал. Хотя смысл слов до сих пор не дошел до него…
Вероятно, это было расценено, как согласие.
В кабинет вошла женщина, лет сорока, хотя выглядела она моложе.
Её присутствие тоже почти никак не повлияло на него. Будто два незнакомых человека в лифте в огромном небоскребе…
Спустя несколько секунд он осознал, что стоит перед человеком, который почему-то пришел к нему.
Он повернулся к женщине лицом.
- Добрый день… Чем могу быть полезен?
- Доктор Каллен, Натали Шарп. – представилась она. Фамилия показалась знакомой. Но он не понял почему. – она стояла перед ним с видом торжества. Она светло улыбалась. Будто то, что она сказала, должно было всё сразу объяснить. – Журналистка, - добавила она, понимая, что информация оказалась вовсе не такой исчерпывающей. Однако, её настрой ничуть не пропал.
В одно мгновенье в его голове промчались сотни, тысячи мыслей. Ему все стало ясно.
Его словно обдало ледяной волной, он в собственных глазах отпрянул от неё, будто это она, а не он был ужасающим монстром.
Внешне же он был все так же абсолютно апатичен.
- И я все знаю, - гордо констатировала она.
- Всё знаете?... – безразлично произнес он.
- Всё.
- И вы сделаете то, что должны?
- А что я должна сделать? – испытывала она.
- Вы журналист? – полуспросил-полу-утвердил он.
- А ещё я человек. А вы вампир. – на слове «вампир» голос её нисколько не звучал тише. Натали изучающее посмотрела на Карлайла. – Когда я сказала. Что знаю всё. Я имела на самом деле все. Я не думаю, что можно найти более добродетельного и милосердного человека… Я знаю все. – медленно и весомо, улыбаясь, произнесла она.
- Но как? – он нахмурился, он ничего не понимал. Ведь Элис и Эдвард…
Собеседница пожала плечами. Без сомнения, она была горда собой.
- Я… наблюдала.
Внезапно ему показалось. Что разговор больше не имеет смысла. Вернее, он не имел смыла с самого начала.
- Тогда зачем вы…?
- Я хочу помочь. Как бы странно это ни звучало…
- Вы не знаете, о чем вы говорите. – отрезал он и отвернулся к стене. В то же время эта женщина пробудила в нем надежду, что не все потеряно. Часть его просияла, это было единственным, во что ему хотелось верить. Другая же часть подавила зарождающуюся веру, ведь все решено, и иначе быть не может.
- Решайтесь. Не все потеряно. Конечно, вы натворили дел…но вы справитесь. Они полетели в Австралию.
- Спасибо! –горячо сказал он и легонько приобнял Натали. Он не почувствовал ни её ужас, ни отвращения.
Карлайл помчался из кабинета, не обращая ни на что внимание. Все границы были снесены. Плотину прорвало. Лавина сошла с гор…
Он полностью отдался надежде, и жизнь возвращалась к нему.
Он знал, ещё не все потеряно. Он сможет вернуть свое счастье, он сможет выстроить все заново.
Я не могу умереть, поэтому мне придется жить! – смеялся он. Он бежал к своей мечте, единственной, невероятной, которая уже однажды смогла осуществиться. И ради которой он готов на всё!

Отредактировано Карлайл Каллен (2009-10-21 20:04:32)