Москва. Февраль.
Она появилась в его жизни внезапно, легким шуршащим ветром, шепчущим ласковые слова. Слова, до этого неизвестные могущественному мегаполису, увязшему в суете, приторном пафосе и лёгкой пародии на жизнь.
      Стеклянные с гладким блеском витрины сохранили легкое прикосновение её руки, вспоминая и вздрагивая, как ночной мотылёк над пламенем. И это окно, навсегда оставившее её горячее дыхание и наспех нарисованное сердце где-то глубоко внутри.
Серая шершавая стена, сохранившая мелкие ворсинки её драпового пальто, впитавшая тонкий аромат волос и с завистью наблюдавшая за тем, кто её обнимал. Если б могла, то сказала бы  Береги…Не отпускай…Не обижай… Но она лишь безмолвно наблюдала, храня надежду о новой встрече.
Город помнил её, наигрывая фонарями мелодию стука её каблуков. Рисуя её черты изгибами улиц, поворотами, перекрестками и кольцевыми. Пешеходная зебра, как молния её платья цвета асфальта, светофоры, кофейни и даже голуби – всё напоминает о ней.
Метро монотонным шумом шепчет она вернётся, а в его наушниках снова играет что-то о расстоянии длиною  в жизнь. Город продолжает тихо существовать, за смехом, плачем, воем сирен и шумом трамвая скрывая крик каменной души, и надеясь, что когда-нибудь легкий белый ажур кружев её торжественного платья коснётся серой уставшей брусчатки. Подарив маленький шарик ванильного счастья, которое резвясь пробежит по проводам, трубам, крышам и мостовым, вернув город к жизни.
И только серый кот в подворотне тихо мурлыкал.
Счастливый человек, и город твой, и она…

Отредактировано Пол Хартли (2009-12-20 19:03:13)